10
ИСТОРИЯ
№ 7 (720) 20–26 февраля 2018 года
Анатолий ГРИГОРЬЕВ,
капитан 1-го ранга в отставке
На вешалке висело пальто. ВикторЛьвович по-
дошел – из кармана выглядывал краешек почтового
конверта. На нем крупно: «Григоровичу Д. П.».
На душе сразу стало спокойнее. С Дмитрием
Павловичем Григоровичем связывали многие
годы совместной работы в достопамятном
ОМОС (Отделе морского опытного самолето-
строения) – судьба, похоже, свела снова.
Лучший в мире под мотор «Юпитер»
Так получилось, что после революции,
Корвин-Кербер остался без средств к существо-
ванию. Чтобы заработать, взялся за проектиро-
вание самолета (в соавторстве) на собственной
квартире. Но однажды в дверь постучали люди
в черных кожанках...
Вскоре в камеру привели и Дмитрия Павло-
вича. Он заметно похудел и даже постарел. По-
здоровались, приобнялись, каждый коротко по-
ведал о себе.
«Есть интересная тема… – неожиданно из-
менил тональность учитель. – Скоро увидите
здесь многих своих коллег. Не удивляйтесь, но
нам предстоит весьма ответственное задание по
проектированию новой машины».
Вечером в камеру привели авиационного
специалиста Андрея Николаевича Седельнико-
ва. Григорович с увлечением ввел товарищей в
суть дела. Оказывается, он уже несколько дней
занимался организацией проекта перспективно-
го истребителя для Красной армии и даже успел
набросать кое-что на бумагу.
Как они оказались в Бутырке? У каждого –
своя история. Григоровичу вменяли белогвар-
дейское прошлое, Корвин-Керберу – дворян-
ское происхождение и службу в царской армии.
5 ноября 1928 года его взяли под стражу в связи
с процессом над «инженерами-вредителями»,
этапировали в Москву на Лубянку, где его и
Григоровича дела объединили.
Но у начальства в отношении арестантов
были особые планы. 30 ноября 1929-го после
утреннего туалета обитателей камеры повели
знакомиться с местом, где предстояло работать
над новым самолетом. В расположенном во
дворе доме были приготовлены комнаты с уже
расставленными столами и чертежными доска-
ми. Арестанты, знакомые друг с другом по
ОМОС, на какое-то время даже забыли, что
они в тюрьме.
Собрались проектировщики самолетов.
Вскоре в тюрьму прибыл заместитель начальни-
ка ВВС РККА Яков Алкснис: «Товарищи, меж-
дународная обстановка очень сложная. Капита-
листы хотят прибрать нашу страну к рукам.
Они уверены, что воо-
руженность Красной
армии недостаточна,
и особенно слабыми
считают ВВС. Очень
прошу вас положить
свой разум и силы на
создание в кратчай-
ший срок истребителя
под мотор «Юпитер»,
но такой, который пре-
взойдет любой из име-
ющихся на вооруже-
нии капиталистиче-
ских стран…» Алкснис
пояснил, что нужен
истребитель, воору-
женный двумя пуле-
метами, стреляющими через винт, и желатель-
но предусмотреть еще два, а также возмож-
ность монтажа фотоустановки и держателей
для четырех бомб по 25 килограммов. Проект
должен быть выполнен в рекордно короткий
срок, а чертежи для производства, как и макет,
готовы к концу марта. На рассмотрение НТК
и в ЦАГИ работы передавать не будут. Глав-
ным конструктором назначался Григорович,
его заместителем – Николай Николаевич Поли-
карпов.
Тюрьма гостиничного типа
В январе 1928-го Реввоенсовет СССР, заслу-
шав доклад начальника ВВС Петра Баранова о
состоянии авиации, постановил: «Уровень тех-
нического состояния авиации, кроме истреби-
тельной, признать удовлетворительным, а ис-
требительной – внушающим опасение».
У кого-то в советском руководстве родилась
мысль создать КБ, в основу деятельности кото-
рого был бы положен опыт разработки двигате-
ля «Либерти» в США. Там способных авиацион-
ных специалистов-мотористов разместили в
одной из лучших гостиниц. Проектировщикам
предоставили особое питание, радио, разнообраз-
ную техническую литературу, свежие газеты.
Но вместе с тем был введен строжайший режим
дня с полной изоляцией от внешнего мира.
Именно в таких условиях, как установили прак-
тичные американцы, проектирование особенно
эффективно. В нашей стране этот опыт повто-
рили с той разницей, что вместо лучшей гости-
ницы специалистов разместили в тюрьме, где
обслуживание было чуть похуже, зато гаранти-
ровался жесткий распорядок дня.
В январе случилась очередная приятная нео-
жиданность. Арестантов посадили в автобус и по-
везли по городу. Куда – никто не понимал. Нако-
нец двери открылись и все увидели деревянный
ангар-мастерскую завода № 39. Внутри вдоль
стен стояли кровати, а посередине – большой стол
со стопками газет и журналов. Сопровождавший
всех представитель ОГПУ предложил размещать-
ся по кроватям по своему усмотрению.
В январе 1930-го ОКБ переименовали в ЦКБ-
39 ОГПУ. После предварительного рассмотрения
эскизного проекта выяснилось, что объем работ
предстоит колоссальнейший. К 1 мая необходимо
построить все необходимое для проведения стати-
ческих испытаний. В конструкцию внесли много
нового: сварной трубчатый фюзеляж, дюралевые
центроплан и хвостовое оперение, каплевидные
стойки и коробки крыльев.
Заря пилотного проекта
26 марта готовый макет выставили в свобод-
ной половине ангара. Поликарпов ходил вокруг
и откровенно любовался внешним видом перед-
ней части самолета, размещением оборудования
в кабине пилота.
Комиссия благополучно приняла макет и тем
самым постройка истребителя получила право
на жизнь. 29 марта всего лишь за день были обо-
рудованы опытные мастерские с полным штатом
сотрудников. Решили вопрос и с двигателем.
Предстояло выполнить полную программу
статических испытаний. Начали с разбивки
плазов для сборки лонжеронов крыльев. Вскоре
были собраны крылья, сварена плоская ферма
фюзеляжа, готовы все металлические узлы и
стойки, доставлены мешки с песком в качестве
нагрузки. В воскресенье работы были законче-
ны в 17 часов. Все присели отдохнуть. В этот
момент дверь отворилась, и с ней открылось то,
что было просто невозможно предвидеть: в по-
мещение вошли члены семей. Организованное
ОГПУ свидание длилось около часа.
У нового истребителя сварной фюзеляж из
стальных труб, деревянная коробка крыльев,
дюралевые центроплан, элероны и хвостовое
оперение. Но тут случилась заминка: по черте-
жам, выпущенным Поликарповым, была изго-
товлена фотоустановка для аппарата АФА-1,
которая не вписалась в штатное место в фюзе-
ляже. Это обнаружил Корвин-Кербер и попро-
сил внести исправления. У него же возникла
мысль пригласить испытателя, которому пред-
стояло облетать машину.
Поликарпов согласился и назвал Бенедикта
Бухгольца. Он хорошо знал этого опытного
летчика. Через два дня Бухгольц уже знакомил-
ся с чертежами и конструкцией.
29 апреля, за два
дня до назначенного
срока самолет выкати-
ли на поле аэродрома.
Стояла теплая, почти
летняя погода. В пять
утра опробовали двига-
тель и несколько чело-
век развернулимашину
к старту. Взлет, полет
по кругу, блестящая
посадка. Машину обле-
пили рабочие, аэро-
дромные служащие,
сотрудники бюро. Ка-
чали вначале Бухголь-
ца, потом Григоровича.
Москва еще не просну-
лась, когда самолет, которому дали шифр ВТ-12
(внутренняя тюрьма), закатили в ангар и все разо-
шлись досыпать.
После успешного первого вылета у сотрудни-
ков КБ по вечерам появилось время для отдыха.
Раз в неделю разрешалось приходить женам и
детям. Самому Дмитрию Павловичу предостави-
ли отпуск – он поехал отдыхать в Ялту с семьей
и... охранником.
Штопор судьбы
Первые испытания ВТ-12 показали, что истре-
битель развивает 285 километров в час, а наи-
меньшее время выполнения виража на высоте
тысяча метров равно 9,5 секунды. Отличная вер-
тикальная скорость и простая техника пилотиро-
вания выдвинули машину на одно из первых мест
среди истребителей 1920–1931 годов. Именно на
ней (известной в ВВС, как И-5) летчик Василий
Степанчонок впервые исполнил перевернутый
штопор и отработал его методику.
Осенью 1930 года Особое конструкторское
бюро, созданное в Бутырке, превратилось вмощную
организацию (Центральное конструкторское бюро),
где Григорович играл ведущую роль, которая, впро-
чем, нигде официально не обозначалась. ЦКБ-39
получило приказы на создание первого отечествен-
ного пушечного истребителяИ-Z, бомбардировщи-
ка ТБ-5, штурмовика ТШ-1. Большинство кон-
структоров и инженеров были поощрены, многие
досрочно освобождены, с них снята судимость. В
том числе с Григоровича и Корвин-Кербера.
На сайте vpk-news.ru есть расширенная версия этой статьи
Наталья МАЛИНОВСКАЯ
Одну Аделина услышала от моего отца
в расположении 66-й армии на Сталин-
градском фронте в сентябре 1942-го. А то,
о чем он ей рассказал, произошло в июле
того же года после сдачи Ростова-на-Дону.
Этот многострадальный город наши вой-
ска оставляли дважды – 17 ноября 1941-го и
24 июля 1942-го. Второй раз Ростов без при-
каза Ставки оставил Южный фронт, кото-
рым командовал мой отец. Это о его фронте
в знаменитом приказе № 227 от 28 июля,
известном под названием «Ни шагу назад!»,
сказано: «Часть войск Южного фронта, идя
за паникерами, оставила Ростов и Новочер-
касск без серьезного сопротивления и без
приказа из Москвы, покрыв свои знамена
позором. Нельзя дальше терпеть команди-
ров, комиссаров, политработников, части и
соединения которых самовольно оставляют
боевые позиции. Паникеры и трусы должны
истребляться на месте».
На следующий день после сдачи Росто-
ва Южный фронт был расформирован, его
разбитые армии влились в Северо-
Кавказский. Отца и члена военного совета
сняли с должностей. Странно, но началь-
ника штаба фронта генерала Антонова
громы и молнии не коснулись: напротив,
28 июля, в день подписания приказа его на-
значили начальником штаба Северо-
Кавказского фронта, которым командовал
Буденный.
С кем вместе отец был вызван в
Москву, я не знаю: Аделина не за-
помнила фамилию. Установить, кто
это был, мне не удалось, а ведь это
ключевой момент всей истории. Без
этого имени рассказ становится апо-
крифом, но я все же перескажу слы-
шанное, слишком уж много в этой
истории загадок и слишком разноре-
чивы остальные свидетельства – в
них еще разбираться и разбираться...
Топор над головой
Итак, последние дни июля 1942
года, гостиница «Москва». Здесь
ждут вызова в Кремль отец и его спутник.
Первый день ожидания, второй, третий.
Представьте, каково это – ждать пригово-
ра, а точнее – трибунала, ведь по сути при-
говор уже вынесен и оглашен на всю страну
в приказе «Ни шагу назад!».
На третий день нервы у отца и его спут-
ника сдали: они напились. А к ночи явился
гонец с известием: «Аудиенция в семь утра».
За известием последовало чудо мгновенно-
го и полного протрезвления – такого, что,
казалось, они отродясь спиртного в рот не
брали. Разошлись по своим комнатам – не
спать, какой тут сон. Привести себя в по-
рядок, побриться, собраться с духом. За
полчаса до назначенного времени отец
вышел в коридор, ждет спутника, а того
нет, постучался к нему в номер – тихо. Еще
минут через десять выломали дверь.
К Сталину отцу пришлось идти одному.
Его соответчик покончил с собой. Сталин
встретил отца вопросом: «А где генерал… ?».
(Будто не знал!) Отец ответил: «Он застре-
лился» – и услышал вкрадчивое: «Что же
вам
помешало сделать то же самое?».
Узнаю льва по когтям – по этой фразе,
такой безошибочно сталинской.
В ответ отец кратко повторил то, о чем
уже говорил Сталину неделю назад по пря-
мому проводу и еще раньше (есть стено-
грамма начала июня): про сокрушительное
неравенство сил. И добавил, что отход спас
тех, кого еще можно было спасти.
Долгая пауза. И наконец: «Идите. Вам
сообщат наше решение.
И все.
Уж не знаю, как скоро отцу сообщили
решение – через три дня или раньше, при-
чем решение неожиданно мягкое. Почему?
Потому что не 41-й год и с маху уже не рас-
стреливали? Потому что карающую длань
отвело самоубийство отцовского спутника?
Может, и так. Но мне думается, важнее дру-
гая причина, зафиксированная в стенограм-
ме разговора по прямому проводу от 22
июля 1942 года, за два дня до сдачи города.
В 18.00 начался этот долгий – длиной в
полтора часа – разговор. Участники беседы:
из Кремля – Сталин, из действующей
армии – командующий Южным фронтом
Р. Малиновский, член военного совета
фронта И. Ларин, заместитель командую-
щего Л. Корниец. (И снова та же стран-
ность: третьим у телефона обязан быть не
замкомандующего, а начальник штаба, но
Антонов отсутствовал.)
Отец доложил обстановку, сообщил
крайне тревожные разведданные (по контек-
сту понятно, что говорил он об этом не
впервые), но Сталин, все еще убежденный,
что Гитлер готовит новое наступление под
Москвой, и слышать не хотел о возможной
концентрации сил на юге. Цитирую: «
Ста-
лин
. Ваши разведывательные данные мало-
надежны. Перехват сообщения полковника
Антонеску у нас имеется. Мы мало придаем
цены телеграммам Антонеску. Ваши авиа-
разведывательные сведения тоже не имеют
большой цены. Наши летчики не знают бое-
вых порядков наземных войск, каждый фур-
гон кажется им танком, причем они неспо-
собны определить, чьи именно войска дви-
гаются в том или ином направлении.
Летчики-разведчики не раз подводили нас и
давали неверные сведения. Поэтому донесе-
ния летчиков-разведчиков мы принимаем
критически и с большими оговорками.
Единственно надежной разведкой является
войсковая разведка, но у вас нет именно
войсковой разведки или она слаба у вас.
Критический разбор всех авиадонесе-
ний приводит к следующим выводам:
1. У переправ на Дону от Константи-
новской до Цимлянской у противника име-
ются лишь незначительные группы.
2. Наши липовые командиры объяты
страхом перед немчурой; у страха, как из-
вестно, глаза велики, и конечно, понятно,
что каждая маленькая группа немцев рису-
ется им как пехотная или танковая дивизия.
Вы должны немедленно занять южный
берег Дона до Константиновской включи-
тельно и обеспечить оборону южно-
го берега Дона в этой зоне».
Для исполнения поставленных –
нереальных – задач Сталин в тот же
день переподчинил Южному фронту
часть уже рассеянных немцами войск
соседнего Юго-Западного фронта, но
они, утратив связь, даже не узнали о
переподчинении и выполнить приказ
нового командующего не смогли.
Фронт рушился, война вновь шла во-
преки ожиданиям Сталина, но в точ-
ности так, как предвидели те самые
«паникеры – липовые командиры,
объятые страхом перед немчурой».
И хотя в приказе № 227 эта тер-
минология осталась, Сталин не забыл, что
его предупреждали. Он вообще ничего не
забывал. Сталин, по многим свидетель-
ствам, осознавал свои просчеты, хотя ни-
когда о них не говорил. И не трибунал, а
всего-навсего понижение в должности ко-
мандующего фронтом, который «покрыл
свои знамена позором», означало, что раз-
говор, состоявшийся за неделю до приказа
№ 227, Сталин помнит.
Но кто же ждал вызова в Кремль вместе с
отцом? Антонов и Корниец живы, а вот гене-
рал Ларин – нет. Илларион Иванович Ларин
действительно застрелился, но, как свиде-
тельствуют документы, полугодом позже.
Где и кем былИлларионИвановичЛарин
с августа до ноября 1942 года, неведомо.
После июля его фамилия упоминается вновь
лишь в приказе от 2 ноября 1942-го о фор-
мировании 2-й гвардейской армии: он назна-
чен членом ее военного совета. Может, по-
пытка самоубийства после ростовской траге-
дии все-таки была? И в первуюминуту еще не
КРЫЛЬЯ БУТЫРКИ
За бывшим морским летчиком штабс-капитаном царской армии Виктором
Корвин-Кербером клацнул засов камеры. Заключенный окинул ее взглядом:
довольно просторная и свежепобеленная, она больше напоминала больничную
палату. Две койки, аккуратно застланные солдатскими одеялами, тумбочка,
стул – все чистое и свежее. Как военлет оказался здесь и что впереди?
АРХИВ
ГОРЯЧИЙ СНЕГ
ВТОРОЙ
ГВАРДЕЙСКОЙ
НАСЛЕДИЕ
Сталин не забыл, что его предупреждали
С Аделиной Вениаминовной Кондратьевой я познакомилась
поздно, уже очень взрослым человеком. Ей тогда было
за восемьдесят, и она приглядывалась ко мне, решая, можно ли
доверить то, о чем считала своим долгом молчать так долго.
Потом все же рассказала мне три истории.
Первый боевой самолет для РККА
делали почти как в Америке
В конструкцию внесли
много нового:
сварной трубчатый
фюзеляж,
дюралевые центроплан
и хвостовое оперение
Начало в № 6
Ларин оставил
предсмертную записку.
Но число в ней
не проставлено
и текст ничего не проясняет
РЕТРОСПЕКТИВА
Алексей БАЛИЕВ, политолог
Но с начала 60-х годов Хрущевым и его по-
следователями было предписано забыть все, что связано с именем и
памятью «вождя и учителя». Сталинград вкупе с областью переимено-
вали, а сражение, переломившее ходвойны, обозвали «БитвойнаВолге».
Из советской прессы, книг и диссертаций исчезло выражение «у стен
Сталинграда». В ходу была опечатка, похожая на сарказм: «Битва у стен
Волги». Очевидно, кому-то это представлялось куда более масштаб-
ным, чем «у стен» города да еще и не самого крупного в Поволжье...
В дни столетия Красной армии стоит вспомнить то, что оказа-
лось под запретом в СССР с начала 60-х.
Император Эфиопии Хайле Селассие, совершая первый визит в
СССР, заявил в Сталинграде: «Роль Красной армии в разгроме фа-
шистской коалиции невозможно переоценить. Сталинград был и
останется великим символом несгибаемой стойкости красноармей-
цев, мужества советских народов, высочайшего профессионализма
советского командования. На всех фронтах Второй мировой войны
изменила ситуацию историческая победа Красной армии в Сталин-
граде. Будущие поколения не имеют права об этом забывать».
Напомним, что Италия оккупировала Эфиопию в 1935–1936
годах. Страна была освобождена к концу мая 1941-го. В 1942 году она
объявила войну Германии и Японии. 9 марта 1944 года «Известия»
сообщали о том, что чрезвычайный посланник и полномочный ми-
нистр Эфиопии Л. Таэзас вручил в
Москве председателю исполкома
Сталинградского городского со-
вета депутатов трудящихся дар
императора Эфиопии – щит «В
ознаменование
героической
борьбы Красной армии за Ста-
линград».
Король Камбоджи Нородом
Сианук, впервые посетив СССР в
начале июля 1956-го, заявил в Мо-
скве, что усиление мировой антиколо-
ниальной борьбы и ее успех «были бы не-
возможны без великой сталинградской победы
Красной армии и ее исключительной роли в
разгроме фашистского блока».
Основатель и руководитель КНДР с 1947
по 1994 год Ким Ир Сен заметил: «Если бы не
было Сталина, СССР не смог бы разгромить
фашистскую Германию… В дни войны бойцы
советских войск шли в бой под лозунгами «За
Сталина!», «За партию!», «За Родину!» и наконец
вышли победителями из войны».
Шахиншах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви,
правивший страной с 1941 по 1979 год, гово-
рил в Сталинграде в начале июля 1956-го: «Избавлению от угрозы
всемирной тирании нацистов и их приспешников народы мира долж-
ны быть обязаны прежде всего Красной армии и ее выдающимся по-
бедам под Москвой, Сталинградом, Курском и в последовавших бит-
вах. Сталинград обозначил неминуемость разгрома агрессоров».
Властвовавший в Афганистане до 1973 года Мохаммед Захир-
шах, побывавший в СССР конце июля 1957-го, высказал схожее
мнение, отметив, что роль Сталинградской битвы для всего мира
и выдающуюся операцию «Уран» будут изучать будущие поколе-
ния. «Сталинград – город-герой для всего человечества», – сказал
король Афганистана. Его страна держала нейтралитет во Второй
мировой, но около 15 процентов поставок по южному коридору
ленд-лиза шло в СССР через это государство.
11 января 1943 года премьер-министр Южно-Африканского
Союза фельдмаршал Ян Смэтс заявил: «Выдающиеся победы рус-
ских войск под Москвой и Сталинградом существенно повысили в
мире политический авторитет советской России, который будет
возрастать и впредь. Этим она обязана своей армии, созданной
лишь 25 лет назад».
На сайте vpk-news.ru есть расширенная версия этой статьи
Переименованный символ
В оценке Сталинградской
битвы главы
Иностранных государств
были точнее Хрущева
и Брежнева
Сталинград и Красная армия
неразрывны в оценках многих
государственных деятелей зарубежья,
даже из стран, не участвовавших
во Второй мировой войне. Многие
национальные лидеры воздавали
должное подвигу РККА. Город-герой
Сталинград стал для всего мира
немеркнущим символом победы
над фашизмом.
Хайле Селассие
передал Сталинграду
символический щит
