08
«ОБОРОНКА»
ТЕНДЕНЦИИ
№ 15 (679) 19–25 апреля 2017 года
Современные западные (шланговые) системы практи-
чески не ограничивают маневрирование неатомных под-
лодок при стрельбе с ТУ.
Негативное отношение к нему в нашем флоте сфор-
мировалось потому, что ТУ недостаточно надежно, эки-
пажи субмарин слабо подготовлены к его использованию,
ТТХ отечественных систем (в том числе и на новейших
торпедах) очень низкие. Однако при всех недостатках ко-
мандиры и экипажи субмарин, освоившие его, станови-
лись горячими сторонниками метода.
Более полутора десятков лет назад специалисты кон-
церна «Гидроприбор» сдали заказчику – ВМС КНР торпе-
ду со шланговым телеуправлением (211ТТ1), наголову
превосходящим то, что питерцы поставляют сегодня
ВМФ России и на экспорт. Созданные тогда телеуправляе-
мые торпеды, в просторечии называющиеся «Китайский
физик» (211ТТ1 и их развитие – Yu-6), по характеристи-
кам многократно превосходят то морское подводное ору-
жие, что имеют силы российского подплава. Факт, демон-
стрирующий глубину кризиса МПО и уровень («соответ-
ствие» занимаемым должностям) ответственных военных
чиновников.
Случись в конце 2015 года боевое столкновение но-
вейших ПЛ Черноморского флота с турецкими субмари-
нами, шансы наших моряков были бы невелики… Факти-
чески российские подлодки ждет расстрел. С момента
выхода первой торпеды фактор малошумности перестает
быть определяющим в подводном бою, на первый план
выдвигаются возможности комплекса оружия, средств
освещения обстановки и гидроакустического противодей-
ствия (СГПД).
В отличие от наших ПЛ Турции имели возможность
залповой стрельбы более совершенными торпедами, с
больших эффективных дистанций, несли современные
СГПД (при устаревших «Вистах» у нас).
Стоит заметить, что по некоторым характеристикам
торпеды 211ТТ1 превосходят турецкие, но вопрос: кто-
нибудь озаботился анализом реальных боевых возможно-
стей субмарин и разработкой наиболее эффективных так-
тических приемов боя?
КУДА СТАВИТЬ «ПРОБУ»
«Строящиеся ПЛ проектов «Ясень» и «Борей» пред-
лагается оснастить системами ПТЗ, технические задания
на разработку которых составлялись еще в 80-х годах про-
шлого столетия, результаты исследований эффективности
этих средств против современных торпед свидетельству-
ют об исключительно низкой вероятности непоражения
уклоняющейся ПЛ», – писал контр-адмирал Анатолий
Луцкий в «Морском Сборнике» еще в 2010 году.
Как так случилось, что один из ведущих специалистов
вынужден бить в набат? Очень просто – темы ОКР про-
ходят, ассигнования, отпущенные на их проведение, осва-
иваются даже тогда, когда очевиден тупик. Ряд специали-
стов и их начальников оказываются повязанными (от док
ладов до денег), мужества признать провал у них нет. И
устаревшее МПО удалось спихнуть флоту. Пути нашлись,
например исключением участия новых образцов торпед в
испытаниях. Доходит до анекдотичных ситуаций, когда
разработчики СГПД требуют на испытания именно ту
торпеду и ни в коем случае не другую. О том, что СГПД
заведомо ставятся в стороне, чтобы не мешать торпедам
наводиться на цель, уже и не говорю.
Очевидно, что ключевой вопрос здесь – комплексная и
объективная совместная отработка, испытания новых СГПД
и систем самонаведения (ССН) торпед. Но именно этого не-
которые «специалисты» и их начальники чураются.
Уместно вспомнить о судьбе бортового комплекса ГПД
«Проба», разработанного, изготовленного и установленно-
го на борту ПЛ С-37 Черноморского флота по инициативе
ее командира Виктора Проскурина. Автор делал заключе-
ние об этом устройстве (единственном бортовом комплек-
се ГПД ПЛ ВМФ СССР) и был поражен глубиной прора-
ботки, адаптивной, очень гиб-
кой и эффективной логикой
постановки различных помех,
причем делалось это во вто-
рой половине 80-х годов. В
самодельный прибор входили
и средства спектрального ана-
лиза, и электронный синтеза-
тор помех.
Безусловно, техническая
часть комплекса «Проба» уже
устарела, но его идеология
остается прорывной и сегод-
ня. Потому что разрабатыва-
лась умным командиром и
одним из лучших торпедных
стрелков ВМФ.
Проскуринская С-37 про-
екта 633 была уже «в возрасте»,
однако ухоженной и модерни-
зированной, с конца 80-х до
1992 года она просто расстреливала в дуэлях с двусторон-
ним применением оружия и СГПД все черноморские ПЛ
(в том числе новейшие – проекта 877). Участвуя в меро-
приятиях боевой подготовки ЧФ, С-37 успешно уклони-
лась от всех противолодочных сил и отвела от себя около
двух десятков торпед, не получив ни одного поражения.
Возникает вопрос: почему этот опыт прочно забыт,
отчего ничего подобного нет, например, на новых суб-
маринах ЧФ?
Ответ прост: это почти никому не было нужно. Капита-
на Проскурина поддерживали адмиралы Игорь Касатонов
и Виктор Кравченко, но «Проба» вызвала резко негативную
реакцию ряда должностных лиц, например тогдашнего на-
чальника УПВ ВМФ Г. Емелина – за «дискредитацию тор-
педного оружия ВМФ». Тут комментарии излишни…
Сегодня важно, чтобы отработка новых ССН и СГПД
шла в совокупности с комплексной научно-исследователь
ской и экспериментальной работой «ССН-ГПД». Она не-
обходима как для определения и проверки перспективных
направлений развития ССН и СГПД, так и для получе-
ния реальной картины состояния МПО отечественного
подплава.
Переход на Западе на сверхширокополосные ССН
торпед резко снизил результативность средств противо-
действия, что поставило вопрос о принципиальной воз-
можности их эффективного применения. Сегодня разра-
ботка новых СГПД не завершена нигде. Поэтому в под
водной войне средства нападения (торпеды и их ССН)
явно опережают средства защиты (СГПД ПТЗ).
В этих условиях огромную роль играют антиторпеды.
ЗАЧЕМ БРОСАТЬ «ЛАСТЫ»
А они у нас есть? Как сказать…Все, что происходило по
этой тематике в последнее десятилетие, можно охарактери-
зовать как сознательный саботаж. И тут нет преувеличе-
ния. Первые реальные наведения макетных образцов анти-
торпед на торпеды были выполнены в России в 1998 году.
Причем с высокой точностью и в сложных условиях. Но
повторили это только через полтора десятка лет. «Так рабо-
тали». Хотя с принятием на вооружение в ВМС США тор-
педы Mk48 mod.7 ввиду
снижения эффективности
СГПД (в том числе прибо-
ров ПТЗ «Вист») против
нее фактически до нуля
нужна была экстренная мо-
дернизация МПО. Вместо
этого не просто затягивание
процесса всеми способами,
а даже попытки открытия
тем ОКР, реальным назна-
чением которых было вы-
кинуть антиторпеды с борта
субмарины.
С учетом того, что ра-
боты по ним для наших
ПЛ были начаты суще-
ственно раньше, чем для
надводных кораблей, – во
второй половине 80-х, их
применение с субмарины
много проще, проблему обнаружения и точного целеука-
зания по торпедам успешно решили еще в 70–80-х годах
(ГАС миноискания «Арфа», ГАС «Полином-АТ»), возни-
кают вопросы.
Почему нет ни одного сообщения об успешном при-
менении антиторпед с борта ПЛ, притом что с надводных
кораблей ими стреляют довольно часто?
Почему антиторпед нет в боекомплекте новейших ПЛ
проекта 636.3? Отчего антиторпеда «Ласта» заявлена на
форуме «Армия-2015» частью боекомплекта РПКСН
«Борей», притом что на подлодках этого проекта флот
мог иметь уже более совершенные изделия?
Да, сегодня реактивная М-15 по вероятности решения
задачи превосходит любые другие антиторпеды (в том
числе «Трипвайр» ВМС США), но ее значительные масса
и габариты резко ограничивают боекомплект (на «Борее»
всего лишь 6 ПУ «Ласт»).
Главная причина здесь – должностные лица, повязан-
ные как принятыми ошибочными решениями, так и осво-
ением бюджетных средств.
Отдельно поговорим о докладах руководству. Для
оправдания ОКР и необходимости для ВМФ абсолютно
устаревших торпед ТТХ новейших модификаций запад-
ных Mk48 mod.7 и DM2A4 преднамеренно и значительно
занижались. Скажем, дальность DM2A4, имеющей наи-
более высокие транспортные характеристики, была сокра-
щена в несколько раз.
Особенно анекдотичная ситуация сложилась по ТТХ
систем телеуправления. При обсуждении в начале 2015
года статьи «Современные торпеды подводных лодок» ав-
тору, несмотря на приведенные ссылки, высказали пре-
тензии о якобы заведомой нереальности таких ТТХ: мол,
в торпеду пятого поколения «Ломонос» собирались закла-
дывать меньшие. Но каким образом у наших «специали-
стов» получилось, что ТУ суперторпеды XXI планирова-
лось хуже, чем было в ОКР «Штурвал» десятью годами
раньше. Напомним, что «Штурвал» – разработка начала
2000-х на уровне лучших мировых образцов. ОКР были
успешно выполнены с созданием технологии и производ-
ства спецкабеля, но «Штурвал» оказался не нужен, поло-
жен на полку.
ЧТО-ТО «ФИЗИКИ» В ЗАГОНЕ
На Дне инноваций МО РФ 5 октября 2015 года автор
высказывался о существующих проблемах. Если говорить
о сроках ОКР, в ряде случаев они заведомо нереальны – и
все причастные прекрасно это сознают. Тем не менее
сроки назначаются, и это ведет не только к срыву про-
граммы, но и к принятию неоптимальных технических
решений.
Вторая проблема: без комплексных НИР мы не полу-
чим современного МПО. Сегодня у нас нет полноценно-
го научно-технического задела даже для того, чтобы на-
писать обоснованное ТТЗ ОКР. Пример: проект «Ломо-
нос» должен был стать базовым в принятой «Концепции
развития морского подводного оружия». На форуме
«Армия-2015» прозвучало, что ОКР «Ломонос» закрыты.
Причины были ясны, и их назвали – нереальные сроки и
требования, отсутствие нормального научно-технического
задела. Еще пример: у нас не было ни одного объективно-
го испытания современных ССН торпед против таких же
средств противодействия.
Подходим к следующей проблеме – несовершенной
системе испытаний, по ряду ОКР нужно объективно пе-
ресматривать полученные результаты.
Отдельно следует сказать и об уровне научно-
технического сопровождения работ, выполняемых про-
мышленностью. Здесь три составляющие: научно-
исследовательские организации (НИО МО), Департа-
мент МО РФ по обеспечению государственного заказа
(ДОГОЗ), военная приемка.
В НИО ВМФ, где разрабатывали ТТЗ ОКР «Ломо-
нос», прекрасно знали всю нереальность делаемого, тем
не менее продолжали.
ДОГОЗ фактически отвечает за строчку в плане, за
дело – нет.
Институт заказчиков, существовавший в советские
времена, имел массу недостатков, но в нем ресурсы нахо-
дились в руках начальника, отвечавшего за решение проб
лемы. Чтобы система, которую мы имеем сегодня, эффек-
тивно заработала, необходимо введение двойного подчи-
нения Управления военных представительств (УВП) и
ДОГОЗа, которые должны замыкаться и на заместителей
главкомов по вооружению видов ВС (с формированием
соответствующего аппарата).
Но самый главный вопрос – формирование научно-
технического задела, для чего нужны комплексные НИР.
Если на них нет денег, значит, придется уменьшать число
кораблей, потому что без научных исследований мы не
сможем в дальнейшем обеспечить их реальную боеспо-
собность.
Те же лица, представлявшие ложные доклады руковод-
ству о мнимом благополучии, под предлогом отсутствия
денег просто придушили все НИР по тематике. Дикость
ситуации в том, что даже в тяжелые 90-е в МО РФ стара-
лись максимально сохранить критические НИР (и сохра-
нили), поскольку было понимание: без них будущего нет.
Характерна дискуссия, развернувшаяся на конферен-
ции по МПО форума «Армия-2015» по одной из «иннова-
ционных систем обнаружения», которую ЦНИИ ВК
(ВМФ РФ) «прописывал» практически во все текущие
ОКР. Руководитель организации-разработчика признал,
что из реального задела имеются только результаты мате-
матического моделирования, причем дальность действия
аппаратуры весьма мала. При этом ее внедрением «обос
новывали» прекращение перспективных НИР по темати-
ке акустических систем самонаведения (ССН). Как гово-
рится, ошибка стала хуже преступления. Может, дело в
том, что у начальника торпедного отдела ЦНИИ ВК дис-
сертация была как раз по этой «инновационной теме»?
По моему мнению, то, что происходит с серией и пер-
спективой торпеды «Физик-1», требует особого внимания,
ибо граничит с диверсией:
– открытие ОКР «Ломонос» по «суперторпедам XXI
века» без какого-либо научно-технического задела, с фан-
тастическими ТТХ и нереально короткими сроками (пре-
кращены в 2015-м);
– продолжение ОКР по заведомо антикварному изде-
лию с ТТХ много хуже, чем у американской Mk48 mod.1
(1971-й), и попытками навязать его флоту без необходи-
мых испытаний;
– длительное отсутствие (фактически преднамеренное
саботирование) каких-либо серьезных модернизационных
работ по наиболее перспективному отечественному об-
разцу – торпеде «Физик-1».
Несмотря на заявления в СМИ об испытаниях усовер-
шенствованного «Физика» – торпеды «Футляр» в 2017
году, она не будет сдана (при условии полноценных и объ-
ективных испытаний) ни в 2018-м, ни в 2019-м. Это оче-
видно всем специалистам. Нормальный срок торпедных
ОКР – около 6 лет (столько же и на Западе). Если ОКР
предшествовали НИР, возможно 4+2 года (то есть те же 6
лет). Кроме того, есть острые системные проблемы отече-
ственного торпедостроения, ставящего под вопрос и эти
сроки, например недостаточная статистика стрельб и со-
вместной отработки с СГПД.
Подчеркну: проблемы с нашим МПО имеют сугубо
организационные причины. Технически мы еще в 2000-х
имели вполне достойные заделы и шли по новым разра-
боткам на приличном уровне. Резкое отставание произо-
шло в последние годы.
Особо отмечу прорывные предложения по акустиче-
ским ССН торпед бывшего начальника отдела малой аку-
стики АКИН Д. Фролова, способные на порядок повы-
сить эффективность наших подводных сил. Их реализа-
ция позволяет даже на старых ПЛ проекта 667БДР иметь
в бою равные шансы с новейшими ПЛА «Вирджиния». И
это вполне объективно, поскольку решения были прове-
рены в море по реальным целям, вопрос их внедрения в
торпеды «Физик» и «Футляр» ставился специалистами
многократно. Но работы по этой тематике прекращены в
середине 2000-х с передачей функций заказа и контроля
ОКР от Управления противолодочного вооружения сна-
чала в Управление заказов и поставок кораблей и воору-
жения, затем в Департамент по ГОЗ.
Список вопросов можно продолжить. Например:
сколько «Физиков» в боекомплекте имеют новейшие
«Бореи»? Какие из них хоть раз стреляли этими торпеда-
ми? Сколько раз – с ТУ и залпом, с применением при
этом современных СГПД? Ответы могут быть весьма ин-
тересными.
МПО – наиболее критическое и провальное направле-
ние ВВСТ РФ, в том числе крайне важное для обеспече-
ния обороноспособности и стратегического сдерживания.
Главное здесь – не дальность полета и количество боеголо-
вок БРПЛ, а неотвратимость ответного удара, основой
чего является боевая устойчивость МСЯС (важнейшая
часть которой – как раз МПО).
Проблемы МПО необходимо решать, пока не поздно.
Прежде всего необходимо:
1. Проведение объективных испытаний (в том числе
комплексных – ССН-ГПД) и специальных стрельб.
2. Принятие решений о должностных лицах, предна-
меренно дезинформировавших руководство МО РФ о
реальном состоянии дел и ответственных за сложившуюся
ситуацию.
3. Немедленное выделение финансирования для реше-
ния наиболее критических вопросов МПО.
4. Жесткое установление реальных сроков проведения
мероприятий по решению проблем МПО и его проверке
в условиях, максимально приближенных к боевым.
Морское
подводное
бессилие
Советская система
заказчиков
имела массу недостатков,
но в ней ресурсы
находились в руках
начальника, отвечавшего
за решение проблемы
Начало на стр. 01
«Джеральд Форд», головной авиано-
сец нового проекта, заказанный ВМС
США, впервые вышел на ходовые
испытания. В море будут опробо-
ваться некоторые боевые системы,
управление воздушным движением,
комплексы навигации и командова-
ния, управления и разведки.
Контракт на постройку авианосца
ценой 12,9 миллиарда долларов (без
учета авиакрыла) заключен в мае
2004 года. Резка металла началась
в 2005-м. Официальная церемония
закладки состоялась 13 ноября 2009
года, напоминает Navy Time. В октябре
2013-го корабль впервые «всплыл»
в доке. По плану передача авианосца
флоту намечалась в 2014 году, однако
сроки сместили. Вероятно, «Джеральд
Форд» войдет в состав флота в 2018-м
и прослужит не менее 50 лет. Он за-
менит списанный в феврале этого года
первый в мире атомный авианосец
«Энтерпрайз», переданный ВМС США в
ноябре 1961 года. Водоизмещение но-
вого авианосца – более 100 тысяч тонн.
От предшественников он отличается
усовершенствованным аэрофинише-
ром, электромагнитными катапультами,
новыми радарами, энергетической
установкой. Изменены конструкция
надстройки и корпуса, конфигурация
полетной палубы. Численность авиа-
крыла может достигать 90 летательных
аппаратов. Предполагается, что корабль
будет нести как уже имеющиеся истре-
бители F/A-18E/F Super Hornet, самолеты
РЭБ EA-18G Growler, «летающие рада-
ры» E-2 Hawkeye и Advanced Hawkeye,
вертолеты SH-60, так и машины нового
поколения – истребители F-35C и бес-
пилотники Х-47B.
Внимание китайских наблю-
дателей приковано к успехам
специалистов НИИ Национальной
обороны Республики Корея
(РК) в создании собственной
зенитно-ракетной системы
ПРО ближнего рубежа под
обозначением M-SAM. Это пред-
ставляется особенно актуальным
в свете регулярных испытаний
ракет разной дальности в КНДР и
нарастания напряженности из-за
развертывания дополнительных
подразделений ВМС США.
По данным источников в КНР,
проект был начат корейскими
специалистами еще в 2007 году.
Спустя восемь лет проведены
первые контрольные стрельбы зе-
нитных управляемых ракет (ЗУР),
которые созданы на основе ран-
них версий российских ЗУР 9М96
разработки МКБ «Факел». По
оценкам китайских специалистов,
ЗРС M-SAM способны поражать
осколочным снаряжением голов-
ные части баллистических ракет,
летящие со скоростью 8 Махов
на высоте до 30 километров и на
удалении 40 километров. Одна
мобильная пусковая установка
перевозит восемь ЗУР. При
создании РЛС специалисты из РК
использовали техническую инфор-
мацию и документацию по много-
функциональной радиолокаци-
онной станции 50Н6А. Корейская
версия позволяет обнаруживать
баллистическую цель на удалении
150 километров и обстреливать
шесть целей одновременно.
Кроме ЗРС собственной раз-
работки, в состав перспективной
системы ПРО РК будут входить
комплексы MIM-104 D Patriot-2,
MIM-104F Patriot-3. Южнокорей-
ская разработка L-SAM, отмечают
эксперты, предназначается для
замены американских комплексов
типа THAAD.
Максим КАЗАНИН
Корейские оружейники
загорелись новыми идеями от нашего «Факела»
Сменщик «Энтерпрайза»
вышел на ходовые испытания
wikipedia.org
globalsecurity.org
