11
ОТКЛИКИ
Кто бы мог подумать – однажды я застал Владимира Путина врасплох. Впрочем,
на его месте мог оказаться любой за исключением историков космонавтики и завзя-
тых книгочеев. Дело было так. Путин приехал в Киров, и я, будучи тогда депутатом
местного Заксобрания, высказал ему свою мечту: создать на базе местного Музея
Циолковского детский космический центр. Владимир Владимирович удивился: Циол-
ковский из Калуги, это все знают! Да нет, говорю, он и нашенский тоже. Здесь провел
свои самые, возможно, тяжелые детские годы, начал преподавать в гимназии. А
музей – в доме, где Циолковские поселились после переезда из Рязани.
Надо пояснить, почему я задумался о таком центре. Еще от первых космонавтов
повелось, что они ездят по стране, встречаются с народом, читают лекции раз-два в
год как минимум. Не знаю, были ли на этот счет какие-то государственные решения,
я застал такое положение дел уже как традицию. Разумеется, после первого полета
тоже подключился к пропаганде романтики космоса и делал это с удовольствием.
Тем более что на станцию «Салют-6» я прибыл в составе постоянной экспедиции, а
среди прилетавших за время той вахты «в гости» были и первый монгольский космо-
навт Жугдердимидийн Гуррагча, и первый румынский Думиту Прунариу. Так что по
возвращении на Землю мы отправились в монгольские степи встречаться с населени-
ем. Как шутили, график был «трибуна-стол-машина». Хорошее время: мы гордились
своей профессией, страна гордилась нами, и казалось, так будет вечно. Тем более что
наша «пропаганда» воспринималась на ура, у молодежи глаза горели. Да, не всем,
кто в детстве грезил космосом, предстоит пройти все ступени до попадания в невесо-
мость, но правильное направление в юности в дальнейшем определяет всю жизнь.
Увлекся Сергей Королев планеризмом, но авиаконструктором не стал – разве это
кого-то печалит? Нашел себя в другом.
А потом был второй полет, по общему мнению, один из самых трудных и драма-
тичных в истории нашей космонавтики. Это когда оставленная без экипажа орби-
тальная станция «Салют-7» внезапно перестала отвечать на сигналы из ЦУПа. Стан-
ция попросту умерла, и никто не знал, что случилось. А ведь работы на ней уже
вписаны во все графики, спланированы полеты, в том числе с иностранными кос-
монавтами.
Командиром назначили Володю Джанибекова, бортинженера он мог выбрать
сам. Видимо, я чем-то ему приглянулся за время, когда мы вместе находились на
«Салюте-6». Наш «Союз Т-13» провожали, конечно, не как на смерть, но как раз-
ведчиков во вражеский тыл. Всем было понятно, что и риск огромный, и работы
невпроворот – даже при идеальном раскладе, если не было пожара или разгерме-
тизации, станция почти год находилась в космическом холоде. Джанибеков был
выбран и потому, что к тому моменту считался самым опытным нашим команди-
ром: четыре полета на орбиту, опыт ручной стыковки. А еще он уже побывал на
«Салюте-7» и хорошо ориентировался в устройстве станции. Впрочем, мне тоже
пришлось изучить ее до заклепки. Полет действительно выдался тяжелейшим, но я
не просто так его вспоминаю.
Недавно ко мне обратились киношники, делающие фильм «Салют-7». За основу
сценария взяли мою книгу «Записки мертвой станции». Спрашивают: как бы я отнес-
ся к эпизоду, что мы, выйдя в открытый космос, чиним станцию при помощи кувалды.
Это чтобы драматизма побольше. Показали кое-что отснятое... Мне бы гордиться –
книжку экранизировали, нас воспели. Но лучше бы этот фильм вообще не делали,
чем лепить его по голливудским лекалам. А ведь драматизма в истории «Салюта-7»
достаточно. Самое обидное, что потом по сути из-за пустяка – утаенного от врачей
одним из космонавтов заболевания – постоянную экспедицию на уже возвращенной
к жизни станции пришлось прервать. Следом посыпалась вся программа, стоившая в
том числе отмены полета первого чисто женского экипажа.
Завершив космическую карьеру, я стал ректором Московского института инжене-
ров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, который в свое время окончил и от-
куда попал на предприятие, ныне именуемое РКК «Энергия». С Кировом, а сам я вят-
ский, связей не терял. Как раз на время моего ректорства приходится начало Циол-
ковских чтений, которые мы организовали на базе тамошнего Дома-музея Константи-
на Эдуардовича. Вначале приглашали местных ребят и тех, кто жил в соседних
городах, потом вышли на всероссийский уровень. В минувшем октябре провели уже
19-ю встречу юных космических энтузиастов. Вначале молодежь шлет свои работы,
посвященные идеям освоения космоса, серьезное жюри отбирает лучшие труды, их
авторов мы приглашаем в Киров.
Как-то очень быстро пришло понимание, что такой интерес нужно всемерно раз-
вивать, одна встреча в год – слишком мало и для ребят, и для нас, спешащих поде-
литься с ними своими знаниями. Так возникла идея детского космического центра,
которую кировские власти горячо поддержали. Но нужны были средства – тут-то и
произошел разговор с Путиным. Идея центра президенту очень понравилась, и он
договорился с губернатором, что федеральный бюджет выделит основную часть
средств, но что-то придется изыскивать и на месте.
Сейчас центр почти готов. Там есть планетарий, отличный лекционный зал, музей
космонавтики. Но самая большая наша гордость – тренажерный комплекс, создан-
ный тем же самым институтом в Новочеркасске, который выполняет заказы Центра
подготовки космонавтов. Три монитора, три практически настоящих рабочих места
членов экипажа космического корабля… Программируй любую миссию и – вперед!
Но поскольку строительство нашего центра пришлось на самые кризисные для
экономики годы, мы не уложились в смету. Удивительно, что так много смогли сде-
лать. Но не все, к сожалению.
По сути нет средств на то, чтобы фабрика будущих кадров для российской косми-
ческой отрасли начала работать на полную мощность. И я уверен – вслед за нашим
центром должны появиться такие же в других крупных городах, особенно где есть
предприятия, работающие на космос, да и любая «оборонка». Это им получать диви-
денды от той молодежи, которая первые шаги сделает у нас.
Из областного бюджета выжали все по максимуму. 1 февраля нам пообещали
поддержку на правительственном уровне, и надежда на то, что удастся полностью
воплотить задуманное, окрепла. Но помощь от неравнодушных людей, особенно ру-
ководителей ОПК, лишней не будет ни сейчас, ни потом, когда центр заработает.
Будучи еще студентом МИИГАиКа и входя в институтскую сборную по плаванию,
попал на сборы в Гурзуф. Нас тогда привлекли к участию в проводившемся в Артеке
Дне Нептуна – отвезли в море подальше и устроили марафонский заплыв. К пляжу,
где разворачивалось празднование, я приплыл первым. Вышел на берег и вижу: сам
Гагарин в летней офицерской форме протягивает мне зажженный факел – беги, мол.
Я растерялся – в море-то нас сбросили, но о сценарии не предупредили. Но было кому
подсказать-показать, и я побежал зажигать огонь в чаше наподобие олимпийского.
Больше мне Юрия Гагарина видеть не довелось. А факел передавать кому-то надо.
Настало время. И главное – знаю: есть тысячи пацанов, которые его с удовольствием
подхватят.
Виктор САВИНЫХ, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза,
президент Московского государственного университета геодезии и картографии
ОТРОКИ
ДЛЯ
ВСЕЛЕННОЙ
Сомали – вправду несчастная
страна. Она была, напомним, раз-
делена на три колониальных секто-
ра: французский, британский и
наиболее обширный – итальян-
ский. В 1960-м два последних по
предписанию ООН объединили в
Государство Сомали. Франция же
не отказалась от своего сектора,
расположенного на берегах проли-
ва (между Красным морем и Ин-
дийским океаном), где проходит в
обе стороны около 15 процентов
мировых потоков нефти. И чтобы
Могадишо не попытался взять ко-
лонию силой, Париж переименовал
ее в 1967 году во «Французскую тер-
риторию афар и исса». А независи-
мой она стала только в конце июня
1977-го под названием Республика
Джибути – по названию столицы и
главного порта страны.
Лондон вынашивал проект объ-
единения своего сектора с сопре-
дельной восточноэфиопской про-
винцией Огаден, освобожденной в
1941–1942 годах от итальянской ок-
купации. С 1944-го этой так назы-
ваемой зарезервированной террито-
рией де-факто управляла военная
администрация британцев, но импе-
ратор Хайле Селассие требовал вос-
соединения Эфиопии с регионом.
Лондон официально согласился с
этим только в 1948-м. Но лишь с
1954 года регион стал в полном
смысле эфиопским (британские
войска ушли к концу 1955-го).
Подоплека всех этих эксцессов
– крупные запасы нефти и особенно
газа. По ряду оценок, недра Огаде-
на и северного (экс-британского)
Сомали содержат минимум 200
миллиардов кубометров газа (вклю-
чая шельф). Еще в середине 1945-го
американская Sinclair Oil and Gas
Company, опередив британские
фирмы, получила в эфиопско-
сомалийском приграничье 50-лет-
нюю концессию, правда, в конце
1956 года досрочно от нее отказа-
лась из-за прессинга западноевро-
пейских конкурентов и сложных
условий залегания сырья. Затем
территорию бурили компании ФРГ,
Великобритании, Канады, Малай-
зии, другие фирмы из США.
Советские геологи – СССР с
конца 60-х до середины 70-х был
главным союзником и спонсором
Сомали – подтвердили нефтегазо-
носность приграничья, они же об-
наружили признаки углеводородов
в «глубинке» экс-итальянского Со-
мали. Позже это подтвердили ки-
тайские геологи. Но тогдашний со-
малийский режим – страной в
1969–1989 годах правил генерал-
неосталинист М. С. Барре – не спе-
шил распечатывать закрома, пред-
почитая обрести гарантированную,
притом максимальную выгоду от
любых стран и их компаний за счет
новых нефтегазовых концессий.
За Огаден при Барре была спро-
воцирована война с Эфиопией
(«Непримиримые союзники», «ВПК»,
№ 5, 2016), но овладеть провинци-
ей сомалийским войскам не уда-
лось. Похоже, на этот конфликт
Могадишо сподвигли западные
компании, поныне планирующие
создать из Огадена и соседнего ре-
гиона Сомали «единое нефтегазо-
вое поле». Что, кстати, проистекает
из упомянутого лондонского про-
екта конца 40-х – начала 50-х.
После свержения Барре эта
страна более четверти века пребы-
вает в том состоянии, которое под-
робно обрисовал Евгений Сатанов-
ский. Но, по имеющимся данным,
от планов поживиться в растерзан-
ном Сомали нефтью и газом запад-
ный бизнес не отказывается…
АлексейЧИЧКИН,
кандидат экономических наук
На статью «Злой Африканский рок» (№ 3, 2017)
Сирийская кампания имеет существенную осо-
бенность – расклад интересов и позиций участни-
ков подвержен сильному влиянию изнутри и
извне. Вовлеченность в конфликт значительного
числа государств, всех ведущих игроков (опо-
средованно – даже Китая) приводит к сильной
зависимости воюющих сторон от слишком бы-
стро меняющихся факторов: Турции и ее руко-
водства – от «предательства союзников по
НАТО» в июле 2016-го, а также в курдском во-
просе, Ирана – от степени вовлеченности США
во внутренние иракские и йеменские процессы и
т. д. Это же относится к Египту, Иордании, Ка-
тару, КСА. От руководства РФ требуется не
только гибкость в действиях, но и чрезвычайно
высокая оперативность реакции, подразумеваю-
щая беспрецедентный уровень прогнозирования
и планирования. Это же относится и к вопросу
решения конфликта военным или иным путем.
Любые союзы и «коалиции», за исключением
юридически оформленных, становятся частью
оперативно-тактических комбинаций. Базо-
вым неизменным инструментом в данном слу-
чае остается только один документ – Договор
о дружбе и сотрудничестве между СССР и
САР от 8 октября 1980 года. Он действует по
настоящее время. Вряд ли можно сомневаться,
что гражданская война, в которой против
Сирии объединились 80 государств, прямо
подпадает под условие ст. 6 договора – «устра-
нение возникшей угрозы и восстановление
мира». Соответственно стороны скоординиро-
вали позиции и пришли к выводу, что только
прямая военная помощь России способна
устранить угрозу и восстановить мир.
Необходимо вспомнить, что масса нерешен-
ных вопросов, доставшихся в наследство Башару
Асаду, послужила появлению вполне конкретных
предпосылок и причин для гражданского проти-
востояния. Они находятся в сфере гражданских и
экономических прав национальных меньшинств,
этнических и конфессиональных диспропорций
во внутренней политике и власти, особенностях
силового аппарата САР. Другое дело, что внеш-
ние глобальные игроки умело воспользовались,
как и на Украине, этими противоречиями. Сирия,
как ранее Ирак, превратилась в поле полной
анархии. На конец 2015 года страна оказалась
фактически раздроблена.
В этой ситуации первая оперативная задача
России в Сирии заключалась в сохранении при-
знанного, легитимного режима как потенциаль-
ного центра силы, а действия ВКС и диплома-
тии были призваны по возможности снизить
непосредственное влияние глобальных игроков.
Второй задачей стало доведение до их пони-
мания, что военное решение проблемы, предпо-
лагающее как минимум смену режима, не явля-
ется реалистичным.
Третьей задачей было снижение уровня конф-
ликта от глобального обратно к региональному.
Четвертой задачей являлось разделение про-
тивника на международные экстремистские
группировки с участием иностранного капита-
ла, наемников и ту сирийскую часть, которая
преследовала цели, поставленные при развязы-
вании гражданской войны. Экстремистов до-
жать и выдавить из страны, остальных пригла-
сить за стол переговоров.
Пятой задачей стала дальнейшая поляриза-
ция уже сирийской части на противостоящей
стороне на «умеренных» и недоговороспособ-
ных. Первых пригласить уже для обсуждения
проекта будущей конституции, а вторых либо
склонить к конструктиву, либо дать им возмож-
ность оставить проблемы власти в стороне.
Имела ли политика России и ее действия изъ-
яны? Несомненно. Однако мир еще не видел пре-
цедентов конфликта, подобного сирийскому по
масштабу вовлеченности сил и стран. В той или
иной степени в нем задействовано 92 государства,
это больше, чем принимало участие в Первой и
Второй мировых войнах. Сирийский кризис –
следствие столкновения политики многих госу-
дарств, в которой первое место занимают даже не
конкретные экономические выгоды, а сложней-
шее сплетение прошлых действий, их проекций и
амбиций, замешанное на провале нескольких ба-
зовых американских проектов и последовавших
изменений в международных отношениях.
На этом фоне демонстрация российской во-
енной мощи лишь стратегический аргумент, так
же, как не является целью «выкашивание» с неба
всех представителей сирийских НВФ. Конфликт
с глобалистской верхушкой Запада, перешедший
в открытую фазу в 2014-м, обнажил в нашем
обществе ответную, вполне понятную и обосно-
ванную потребность также нажать на военные
рычаги. Однако означает ли это, что нам надо
занимать непримиримую позицию в деле при-
мирения сторон в конкретных условиях?
Цель и задача России – показать, что догово-
ры о дружбе с ней стоят дорого. Что наше уча-
стие является помощью, а не демонстрацией
силы. Победа в Алеппо – успех не только и не
столько технологий. Это торжество отечествен-
ной военной мысли. Это победа дипломатии и
политики по примирению сторон центра в Хмей-
миме, которыми удалось принудить адекватную
оппозицию предметно задуматься о перспективах
будущего, превратить врагов в союзников (Тур-
ция), пусть и ситуационных, а внешние силы за-
ставить считаться с сирийским государством и
его президентом как с неизбежной данностью.
Глобальная цель России в Сирии – научиться
малыми силами, используя «эффект рычага»,
менять внешнеполитическую картину мира.
При ВВП 3,5 процента от мирового 50 само-
летов и ограниченная войсковая группа сумела
поставить в зависимость всю международную
дипломатию и серьезные экономические про-
цессы. И к всеобщему удивлению, не повторить
афганского сценария прошлых лет. Это означа-
ет, что несмотря на многие проблемы,
Россия
будет не только участвовать, но и главенство-
вать в процессах мирового распределения труда,
капитала и ресурсов
.
Но одной силы мало. Нужны партнеры.
Запад несколько столетий старался не допустить
Ближний Восток до реального роста. Но этот
важный регион рано или поздно преодолеет за-
падные барьеры. И преодолев их, он не будет
ощущать Россию своим врагом, как не ощущает
и сегодня, что бы ни пытались петь транснацио-
нальные игроки и их СМИ.
Для этого надо стараться уметь признавать
разные позиции, уважительно относиться к ним.
Идти на компромиссы, понимать исторические
особенности. В начале пути у России из внешних
союзников был только Иран, с которым еще
предстояло построить отношения. Больше на
стороне Москвы и Дамаска не было никого. Се-
годня глобальные игроки отодвинуты, конфликт
переходит на региональный уровень, а союзни-
ками становятся Анкара и Каир.
Когда мы говорим о «нулевой толерантно-
сти» к НВФ в Сирии, следует учитывать, что за
последние полтора года военной кампании тер-
ритория, контролируемая правительством
Асада, увеличилась (по населению) с 40 до 53
процентов, однако 1/4 (номинально свыше 600
тыс. чел.) этого прироста достигнута за счет про-
граммы примирения сторон и присоединения к
ней более 1100 населенных пунктов.
Большое количество членов НВФ являются
сирийцами по происхождению, автохтонами,
которые опасаются мести со стороны шиитских
формирований, боятся оставлять места прожи-
вания, которые (как их активно убеждают заез-
жие кураторы) тут же займут хазарейцы, ливан-
цы, иракцы. Опровергнуть такие доводы и при-
вести людей «в чувство» способна только третья
сторона – Россия, офицерам которой приходит-
ся вести сложнейшую работу в условиях, где
фактически кроме слова сторон нет гарантий.
И такой подход, работа «в полях» приносят
плоды.
«Ливия готова принять любую возможную
инициативу России, чтобы наладить политиче-
ский диалог в стране, так как Москва имеет
контакты с каждой из сторон конфликта, при
этом обладает взвешенной позицией»
, – сказал
вице-премьер правительства нацсогласия
Ахмед Майтиг, который беспрецедентно при-
звал нашу страну «вести свою дипломатию».
От России ждут взвешенного подхода в по-
иске решений. Это качество арбитра безумно
важно на Ближнем Востоке, где десятки нюан-
сов могут за ночь похоронить все договорен-
ности. Россия сегодня – единственная страна
«европейской цивилизации», которой гото-
вы доверить реальный арбитраж сложных
вопросов в этом регионе. Заявление ливийца
– лучшее доказательство того, что надо унять
эмоции в плане «додавить оппозицию в сирий-
ском Идлибе» и т. п.
Сровнять все с землей с моря и с воздуха мы
можем, показали, сомнений нет ни у кого. Но при-
нимать это как метод – не наше. Есть одна страна,
которая использует такой подход уже сто лет, –
США. Приглашают ли их по доброй воле в слож-
ный регион арбитром? Боже упаси. США ровняют
ландшафт, а наши советники лазают по пескам,
сидят с племенными старейшинами, ездят часто в
одиночку на совещания группировок под их чест-
ное слово и подписывают, казалось бы, ничего не
значащие для западного человека бумаги.
Но это ценнее американских ударов «умны-
ми бомбами». Восток не удивляется им, там не
очень высоко ценят людей, которые их сбрасы-
вают, а вот качества офицера, который без охра-
ны, под данное ему слово отправляется на пере-
говоры в горы, выезжает вместе с боевиками и
их семьями из Алеппо, беря на себя роль гаран-
та, – такое не забывают.
После выборов в США и успешного штурма
Алеппо кризис в Сирии в 2017 году приобретает
еще более сложный характер. России придется
вместо «умных бомб» применять и оттачивать
прежде всего методы умной политики.
Михаил НИКОЛАЕВСКИЙ
На статью «Кофе с маньяком» (№ 4, 2017)
Сочетание «мягкого» и «жесткого»
подходов позволило завершить штурм
Алеппо с минимальными эксцессами
для такого уровня конфликта.
Обратные примеры можно наблюдать
в иракском Мосуле
Единственная
страна,
которой
доверяют
на Ближнем
Востоке, –
Россия
КРОВАВАЯ СКВАЖИНА
Планы
Запада
поживиться
в растерзанной
стране
нефтью
и газом
остаются
в силе
Алексей ПЕСКОВ
УМНЕЕ БОМБ
ДЕТСКИЙ
КОСМИЧЕСКИЙ
ЦЕНТР
В КИРОВЕ
ЖДЕТ
НЕРАВНОДУШНЫХ
ВЗРОСЛЫХ
ПИСЬМО В «ВПК»
